Название: I am machine
Автор: Shax
Фандом: мюзикл «Элизабет», интерпретация театра TOHO, 2016 г.
Размер: макси
Категория: недо-слэш
Жанр: АУ (конец 2050-х), (не)научная фантастика, жалкие попытки в киберпанк.
Рейтинг: R
Краткое содержание: «А машины делали все так безошибочно, что им в конце концов доверили даже поиски цели жизни самих этих существ. Машины совершенно честно выдали ответ: по сути дела, никакой цели жизни у этих существ обнаружить не удалось. Тогда существа принялись истреблять друг друга, потому что никак не могли примириться с бесцельностью собственного существования.
Они сделали еще одно открытие: даже истреблять друг друга они толком не умели. Тогда они и это дело передоверили машинам. И машины покончили с этим делом быстрее, чем вы успеете сказать “Тральфамадор”.» (К. Воннегут, «Сирены Титана»)
Предупреждения: 1. Концепт – сборная солянка идей из самых разных произведений, до которых только дотянулись мои загребущие ручонки, и странной недофилософии в духе жанра. И ОЧЕНЬ много рефлексии.
2. Боль и страдания. Серьезно. Я нежно люблю всех персонажей, как канонных, так и авторских, и именно поэтому у них в жизни творится ебаный распиздец.
3. Часть текста написана как пародия на язык программирования С++. Именно пародия – синтаксис упрощен донельзя, ни на какую достоверность я не претендую.
4. Мистики тут нет. Совсем. Вообще. Это я на всякий случай.
Примечание: А примечаний будет много. Все необходимые сноски будут даны по ходу текста, чтобы не пихать их в шапку.
Посвящение: little.shiver, сэр Начальник, Себастьянчик и просто Смерть моя! Вы не только утянули меня на самое донышко этого замечательного фандома – вы еще и снизу постучали.
А если серьезно – то очень многое в моей голове появилось (и вылилось позже в ворд) после ваших же «Правил игры». Спасибо вам~
Глава 01100110
С голубоватого голографического экрана на Рудольфа смотрела уже знакомая черная консолька, приветливо подмигивая курсором. А Рудольф смотрел на консольку и тихо матерился, перебирая в памяти, где же он так прокололся в процессе чистки, какую лазейку оставил. Конечно, он не был великим гуру по части информационной безопасности, да и Лукени намекал, что так просто от нее не избавиться. Но все равно обидно.
Хотя это становилось любопытным. Чем сложнее задача – тем интереснее ее решать, не правда ли? И раз уж Штефан со своим мутным дружком начали плести какие-то интриги, Рудольф ответит им взаимностью. В конце концов, Габсбург он или где?
Поэтому за компьютер он сел во вполне приподнятом настроении, подгоняемый таким знакомым, сладостным азартом. Помедлил секунду и решительно напечатал в окне консоли:
«Кто ты?»
Никакой реакции. Значит, есть время ответить на вопрос, который занимал его еще при первом появлении этого недо-вируса. Запустить маленькую и совсем незаметную утилиту для отслеживания входящих/исходящих сигналов. Для подстраховки отправить еще одно сообщение, которое по сути своей – пакет данных, к нему и прицепится утилита.
«Ответь.»
Да, так и есть. Пакет улетел куда-то на внешний сервер, куда – так просто не вычислишь. Но пока этого и не нужно. Значит, велика вероятность, что на другом конце канала связи все-таки сидит живой человек. Либо бот, но явно не простой генератор случайных выражений, который можно создать чисто на клиенте[18], а целая система.
«Я знаю, что ты взаимодействуешь со мной через удаленный ресурс. Ты реален?»
«Я реально существую. А вот ты уверен, что ты и все вокруг реально?»
Внезапно. Хотя над смыслом послания Рудольф не задумывался – он уже смирился с мыслью, что общаться ему предстоит исключительно с людьми, на всю голову двинутыми. Радовало то, что ему все-таки ответили. Пожрать отходили, что ли?
«Хорошо, спрошу иначе. Ты человек?»
«Ты задаешь странные вопросы, должен признать. Не все ли равно, кто по другую сторону экрана?»
Кажется, Рудольфа впервые в жизни стали посещать антисемитские мыслишки. Ну сколько можно отвечать вопросом на вопрос? Излить свое возмущение в слова он не успел – невидимый собеседник сразу дописал еще строчку:
«Я тоже не могу быть уверен, что говорю с человеком. И мы это никак не проверим. Поэтому предлагаю оставить формальности. Они здесь не нужны.»
«Ну почему же не проверим? Вычислить программу не так уж и сложно.»
«Ты про тест Тьюринга? Я тебя умоляю...»
«Хочешь сказать, идеальная программа легко его пройдет?»
«Идеальная – конечно пройдет, на то она и идеальная. Но идеал скучен. Совершенная же программа его провалит. Но нарочно.»
Странный разговор. Странный человек (и человек ли?), сидящий где-то на другом конце тончайшего, эфемерного канала беспроводной связи. Радиоимпульсы, спутники, удаленные сервера – все они в эту самую минуту существуют только для того, чтобы два существа касались пальцами сенсорных кнопок, соединяя символы в слова, слова во фразы, вдыхая в них смысл. Жизнь. И правда, не все ли равно – человек или машина, сгусток органической материи, наделенный самосознанием, или написанный на коленке чат-бот?
Беседа необъяснимо затягивала. Не то чтобы Рудольф хотел пофилософствовать, отнюдь. Но там, с обратной стороны светящегося голографического монитора, был кто-то, кто обладал информацией. Возможно, уникальной и не имеющей аналогов в современном мире. Возможно, пустышкой. Не попробуешь – не узнаешь наверняка. Не рискнешь – и другого шанса может никогда не быть.
Глупо будет упустить. Все равно он ничего не теряет, разве что пару часов своей не слишком занятой жизни. Его ведь даже не вычислят – соединение надежно зашифровано, в этом он абсолютно уверен. Полная анонимность с обеих сторон. А потому можно и обсудить то, что со знакомыми не обсудишь. Услышать мнение со стороны, систематизировать собственные мысли.
«Хорошо, ты меня убедил. А теперь, ответишь на один мой вопрос?»
«Если я знаю на него ответ.»
«Сегодня мне рассказали про человека с имплантированным гиппокампом, которому кто-то вручную перепрошил управляющий контроллер. И тем самым смог изменить его память. Нет, не так... Смог заменить образы, сохраненные в его памяти, другими. Понимаешь же, да? Знаю, звучит бредово. И мне интересно твое мнение. Такое реально?»
«Совершенно нереально.»
Так и знал. Лукени навешал ему лапши на уши, а он, дурак, повелся.
«Но реальность – относительное понятие, разве нет? Для Клауса Хольста его перепрошитый мозг – вот то, что реально. Только то, что видит он сам. А то, что видишь ты, для него – вымысел и бред воспаленного сознания.»
Так. Стоп. Во-первых, что за софистика? Даже Штефан после совместно распитой второй бутылки виски такого не заворачивал. А во-вторых – имени он не называл. Не говоря уж о фамилии, которой и сам не знал.
Пальцы сами собой набрали короткую фразу:
«Твоих рук дело?»
«Конечно.»
«Зачем?»
«Он сам этого хотел.»
«Свихнуться на почве шизоидных галлюцинаций?»
«Чтобы у него была семья.»
«У него нет семьи. И не было!»
«В его реальности – есть. Жена и пятилетний сын. Они жили втроем в маленькой уютной квартирке на тридцать пятом этаже жилого комплекса во Фриденсштадте. Он был автомехаником и изредка подрабатывал грузчиком и подсобным рабочим в местных мелких магазинах. Она работала консьержкой в том же здании. После рождения ребенка с финансами стало туго, и он запил. Она терпела долго, но в итоге подала на развод, забрала сына и уехала к своим родителям в Зальцбург. Это – его реальность. И она имеет такое же право на жизнь, как и та, в которой он – одинокий алкоголик, перебивающийся случайными шабашками у всяких маргинальных личностей.»
«Рассуждать можно бесконечно. Ты так и не ответил – зачем? С чего бы тебе потакать желаниям какого-то неудачника?»
«А с чего ты решил вдруг поговорить со мной? Даже не зная, человек ли я, друг тебе или враг. Тебе просто стало любопытно.»
Ну да, стало. И что теперь? До утра дискутировать на тему того, что есть реальность и чьи глюки правдивее? Вот уж правда, делать Рудольфу больше нечего, кроме как препираться с... этой хренью. Чертыхнувшись, он полез под стол за так и не тронутым утром пивом. Вчерашняя бутылка от Штефана сейчас пришлась бы как нельзя кстати, но увы. Придется довольствоваться тем, что есть.
Алкоголь развязывает язык и приятно туманит рассудок. А когда ты – припадочный невротик, алкоголь помогает успокоиться, отпустить скрученные пружиной нервы. Побыть самим собой. Конечно, чтобы по-настоящему надраться, ему сейчас явно нужно что-то покрепче и в большем объеме, но ведь он хочет расслабиться, а не упиться до потери памяти.
«Ты откровенен»
Рудольф почти усмехнулся, ожидая ответа.
«Ты со мной тоже. Это, знаешь ли... льстит.»
«И не боишься? Я ведь могу сдать тебя в полицию. Ладно вирус – это ерунда, детские забавы, хотя и за них тебя можно было бы привлечь к ответственности. Но вот копание в чужих мозгах... Я не юрист, так что даже не знаю, под какую статью это попадает, но явно даже не под одну.»
«Я не боюсь. Потому что у меня нет документов, нет имени, нет физической формы. С точки зрения вашего законодательства – меня не существует.»
«Черт, так бы сразу и сказал, что ты программа! Хотя это неважно. Программу судить нельзя, а вот ее создателя – можно. И нужно, потому что он несет ответственность за свое творение.»
«Я не программа. И не человек. А моих создателей судить тоже нельзя. Хотя бы потому, что они создавали совсем не меня.»
«Сделай одолжение, закройся.»
Эту фразу Рудольф процедил еще и вслух сквозь зубы, будто так надеялся доходчивее объяснить этому боту все, что он о нем думает. О нем и о его сраных головоломках, о его совершенно идиотской манере выражаться. Связался на свою голову...
Он раздраженно вдавил в панель кнопку выключения компьютера и развернулся на стуле на сто восемьдесят градусов. Несравненный плюс виртуального общения – всегда можно прервать неприятный разговор одним касанием. И даже посылать собеседника никуда не требуется. Собеседника... С кем он говорил? Не человек и не программа – а кто тогда?
Понимание обрушилось на него внезапно, накрыло пронизывающей ледяной волной, от которой цепенели тело и разум. Только одна-единственная мысль быстро-быстро закрутилась, забилась в голове, будто пойманная в ловушку птица. Невозможное, нереальное предположение.
А что есть реальность?..
Стул жалобно скрипнул, когда Рудольф резко повернулся обратно и снова включил компьютер. Проклятая голограмма пошла рябью – привычное дело, но не сейчас же! Не сейчас, когда от нетерпения сводит пальцы, а кровь бешено стучит в висках! Он едва дождался загрузки системы, барабаня пальцами по столу и сквозь зубы шипя проклятия в адрес ее разработчиков, а потом сразу полез в раздел, куда закинул резервную копию данных с флэшки. Еще только утром он собирался просмотреть их не спеша, в спокойной обстановке, с чашкой кофе в руке, чтобы все обдумать и систематизировать, – а сейчас как безумный открывал один файл за другим, растаскивая их по рабочей поверхности, пробегая глазами строчку за строчкой, сравнивая, пытаясь поймать за хвост ускользающую догадку.
Заголовки статей и книг, фотографии, схемы, чертежи, бесконечные таблицы, графики, столбцы цифр, сухие исследовательские отчеты и красочная публицистика, – хаотичный поток данных, огромный спутанный клубок нулей и единиц, комбинация всего лишь двух символов. Вот из него удается зацепить одну ниточку... вытянуть, бережно отмотать, – и сразу ухватиться за следующую. Информация – самый податливый материал, она мягче шелка, прочнее стали, хрупче стекла, в умелых руках она преобразуется, складываясь в бесконечно прекрасные и совершенные структуры.
Одно цепляет другое, за ним – третье. Хаос сменяется упорядоченной картиной.
Рудольф сам не заметил, как время перевалило далеко за полночь, даже усталости не чувствовал. Часы пролетели как одно мгновение. Надоедливая консоль больше не показывалась, видимо, вняв призыву закрыться. Зато теперь он видел перед собой... нет, не собравшуюся мозаику, но значительный ее фрагмент.
Винер и Эшби, основоположники кибернетики как науки[19]. Искусственная нейронная сеть Мак-Каллока и Питтса. Труды Тьюринга. Стэнфордская конференция. Нейрокомпьютер Розенблатта. Деятельность института ICOT. Архитектура фон Неймана. Генетические алгоритмы. Когнитивное моделирование. Интеллектуальный интерфейс. Формальные модели.
Что-то из этого он помнил наизусть, что-то видел впервые. Что-то известно каждому школьнику, что-то уникально. Солидные монографии вперемешку со сканами ветхих пожелтевших черновиков, покрытых коричневатыми пятнами и прожженными дырками – следами проведенных над ними бессонных ночей, но в них, как правило, и заключено все самое любопытное.
DFKI. Целый пласт, посвященный трудам одного-единственного университета. Не слишком ли много? Работы профессоров, доклады с конференций, интервью. Неоднократно мелькала и фамилия Виттельсбах. Рудольфу это даже польстило. С дедушкой он общался разве что в детстве, а потом старик уехал доживать свой век на юг, к морю, и на связь практически не выходил. Кажется, он таки потихоньку выжил из ума, потому что откровенно побаивался современных технологий. А почти сорок лет назад был руководителем небольшой группы исследователей, занимавшейся каким-то проектом, связанным с искусственным интеллектом. Не особо удачным: возились они с ним долго и упорно и даже почти дошли до конца, но...
Но все оборвалось резко и внезапно. Успех был близок и, казалось, неминуем, – и в одночасье все закончилось. Исследования в спешке свернули, отдел самораспустился, напоследок настрочив несколько невразумительных скомканных отчетов. В них уныло твердилось одно и то же: «Мы пытались, у нас ничего не вышло, мы в тупике, каемся и посыпаем голову пеплом». Макс вскоре после такого позорного провала уехал в Австрию вместе с семьей, где позже его дочь и вышла замуж за молодого наследника «Wiener Touch Bionics». Потрясающая семейка, ничего не скажешь. Одни технари.
Казалось бы, истории таких провалов исчислялись десятками, если не сотнями, ведь и по сей день никому так и не удалось создать полноценный искусственный интеллект, обладающий самосознанием и разумом, подобным человеческому. Почему столько внимания было уделено именно этой?
Потому что она – не была провалом?
Уже не машина, но еще и не человек. Да, все сходится.
Рудольф откинулся на спинку стула и провел пальцами по бровям, от переносицы к вискам, будто прогоняя головную боль. Слишком много информации для одного дня. Слишком. Человек с переписанными воспоминаниями, а теперь еще искусственный интеллект. И связаны они с его родственниками. С ним самим, раз уж он влез во все это. Случайное совпадение? Миром правят случайности, но сейчас в них верилось с трудом.
По закону жанра, после такого количества свалившихся на одну несчастную голову новостей она должна пойти кругом. Не пошла. Осталась на удивление ясной и даже... пустой. Рудольф равнодушно рассматривал выверенную подробную схему, развернувшуюся перед ним на мониторе. Сам только что рисовал. Ну и что ему теперь со всем этим делать?
А потом медленно, будто на автопилоте, поднялся со стула и вышел на балкон. Хотя это даже не балкон был – так, узкая полоска бетона, обнесенная высокой кованой оградкой. Совершенно несерьезная и небезопасная конструкция, но он сам настоял на такой и наотрез отказывался даже от застекления.
Так еще можно вдохнуть холодный предрассветный воздух, пропитавшийся заводским смогом и автомобильными выхлопами, – чистого воздуха он не знал никогда, – да и это было лучше, чем совсем ничего. Ощутить дуновение ноябрьского ветра, мягко коснувшегося лица, растрепавшего волосы. И поежиться, потому что куртка осталась в комнате, но не сдвинуться с места.
И где-то далеко поднималось багровое солнце, окрашивая сернисто-желтые облака в оттенок грязной застарелой ржавчины. Или засохшей крови. К пасмурной погоде на весь день, если верить какой-то старой примете. Забавно.
Разве ж погода бывает иной?